В 1965 г., объявляя о начале процесса сбора информации для беатификации архиепископа Зигмунта Фелинского, Примас Польши кардинал Стефан Вышинский обратился к верующим со словами: "Зайдите в кафедральный собор, спуститесь в крипту - там лежит человек, о котором говорят, что он проиграл, а это и есть победа".
С молитвой о заступничестве к митрополиту Фелинскому обращаются не только священники и монахини, но и родители, воспитатели, молодежь - те, кто подвергся преследованиям за веру...

Зигмунт Фелинский родился 1 ноября 1822 г. в Воютыне (Волынская губерния). Происходил из обедневшей шляхетской семьи. Воспитанный в религиозной атмосфере, он отличался глубоким благочестием. Особенно почитал Зигмунт Пресвятую Деву Марию, горячо уповал на Божественное Провидение. В 13 лет будущий архипастырь принёс личные обеты.
В 1832-1837 гг. Зигмунт Фелинский обучался в Луцкой гимназии, а затем воспитывался дома. После ареста и ссылки матери в 1839 г. поступил под опеку к другу семьи. Учился на математическом факультете Московского университета, где окончил курс наук в 1845 г.
В ноябре 1847 г. выехал за границу для продолжения образования. В Париже Зигмунт учился в Сорбонне и в "Коллеж де Франс". Там же подружился с известным польским поэтом Юлиушем Словацким. Юлиуш горячо полюбил Фелинского. Однажды он поделился с ним своим сном, в которому видел большую светящуюся звезду над головой Зигмуна и толпы молящихся людей, стоявших на коленях в храме у его ног. Сон сбылся, правда, Словацкого к тому времени уже давно не было в живых. Молодые люди весной 1848 г. покинули Францию, чтобы принять участие в Познанском восстании, поднятом поляками против прусского владычества. Однако друзья прибыли слишком поздно, когда повстанцы уже потерпели поражение. По некоторым сведениям, Зигмунт все же принял участие в восстании и даже был ранен.
В том же году Словацкий и Фелинский вернулись в Париж. 3 апреля 1849 г. Юлиуш умирает от чахотки. Именно в это время к Зигмунту, потрясенному утратой, приходит осознание того, что он не исполняет волю Бога. Постепенно у молодого человека возникает желание стать священником.

На пути к священству

В январе 1851 г. Зигмунт вернулся на Родину. Проведя несколько месяцев в Воютыне в кругу семьи, в октябре того же года он поступил в Житомирскую римско-католическую духовную семинарию. Много лет спустя, размышляя о том, как рождалось его призвание ко священству, Фелинский в своих "Воспоминаниях" честно признается, что, хотя он не был честолюбив, все-таки принять священный сан он хотел отнюдь не бескорыстно. "Мое призвание тогда совершенно не носило сверхъестественного характера, и потребовалась сила бесконечного Милосердия Божия, чтобы жертву, приносимую с такой гордостью и ослеплением, не отвергнуть и постепенно очистить мутный и зараженный источник". Однако уже во время первых духовных упражнений в семинарии кандидат уверовал в то, что призвание ко священству - благодать Божия.
В конце 1852 г. Фелинский был направлен в Санкт-Петербургскую римско-католическую духовную академию, куда прибыл в январе следующего года. Здесь он, благодаря отличным способностям и прекрасному характеру, заслужил благоволение архиепископа Могилевского Игнатия Головинского. Получив паллий митрополита, архипастырь не покинул пост ректора Академии и продолжал читать там курс гомилетики. Он же рукоположил Фелинского в диаконы (13 июля 1855 г.). Несмотря на то, что до окончания академии Зигмунт должен был учиться еще целый год, уже 8 (20) сентября 1855 г., в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, в часовне Духовной академии митрополит рукоположил его в священники. Это была последняя литургия, отслуженная тяжело больным архипастырем, который вскоре, 13 октября того же года, скончался.
В 1855 г. Фелинский стал викарием в храме св. Екатерины в Санкт-Петербурге. Продолжая обучение, он написал дипломную работу и 26 июня 1856 г. сдал экзамен, получив степень магистра богословия. 17 июня 1857 г. его назначили капелланом Духовной академии.

Архипастырь-изгнанник

В конце 1861 г. русское правительство выдвинуло кандидатуру о. Зигмунта Фелинского на вакантную Варшавскую архиепископскую кафедру. Эта кандидатура получила одобрение в Риме, и Папа Пий IX на консистории 25 декабря 1861 г. (6 января 1862 г.) назначил священника архиепископом и митрополитом Варшавским. Архиерейская хиротония с возложением паллиума состоялась 14 (26) января 1862 г. в Санкт-Петербурге в церкви св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийской капелле). Рукоположение совершил архиепископ Могилёвский Вячеслав Жилинский в присутствии епископов-суффраганов.
Предполагалось, что новый архиепископ будет способствовать успокоению умов в Царстве Польском. Трезво оценивая ситуацию, Фелинский во время аудиенции у Александра II сказал императору: "Я заверяю Ваше Императорское Величество, что не только как священнослужитель, но и как любящий свою страну патриот признаю революцию воистину бедствием для народа и приложу все старания, чтобы не допустить этого несчастья. Но если, однако, народ в безумном исступлении не примет во внимание моих наставлений и навлечёт на себя грозные последствия репрессий, я прежде всего исполню обязанности пастыря и разделю горькую долю моего народа, хотя бы он сам был причиной своих несчастий".
Архиепископ прибыл в Варшаву 28 января (9 февраля) 1862 г. Несколько дней спустя, 1 (13) февраля, были заново освящены собор св. Иоанна и храм отцов-бернардинцев, а также возобновлены богослужения во всех прочих варшавских храмах. Церемонию вторичного освящения в соборе св. Иоанна провёл сам архиепископ. При этом он призывал паству не петь запрещённых гимнов и не устраивать манифестаций.
4 (16) февраля 1862 г. в кафедральном соборе св. Иоанна состоялась торжественная интронизация Зигмунта Фелинского как архиепископа и митрополита Варшавского. В произнесённой по этому случаю проповеди он говорил: "Я готовлюсь к борьбе, ибо ожидаю её, а значит, обязан заранее приготовить необходимое оружие. Но оружие это должно быть не материальным, а духовным, <...> это оружие - молитва и жертва".
Народ и духовенство Варшавы приняли нового архипастыря с недоверием и враждебностью, поскольку считали его ставленником русского правительства. Имели место случаи, когда во время его проповеди раздавался призыв, чтобы никто "не слушал нечестивого пастыря", а во время архиерейского благословения из толпы звучали слова: "Пусть никто не преклоняет колена", часть верующих покидала храм, отказываясь принять благословение.
С апреля 1862 г. в варшавских церквях возобновились религиозно-патриотические манифестации, сопровождаемые пением запрещённых гимнов, что вызвало репрессии со стороны властей и появление в храмах полиции. Архиепископ требовал, чтобы власти оставили храмы в покое и предоставили поддержание порядка в них духовенству. Одновременно он просил священников удерживать народ от пения политических гимнов. Успеха эти действия архиепископа не имели.
Важное место в деятельности Фелинского занимала защита прав Церкви перед государственной властью. Архиепископ предпринимал попытки добиться принятия во внимание предписаний Канонического Права при назначении наказаний лицам духовного звания, ходатайствовал о предоставлении униатам того же положения, как у духовенства и верующих Римско-Католической Церкви. Фелинский и другие польские епископы выступили против создания в Царстве Польском римско-католического духовного совета, который должен был стать, подобно Санкт-Петербургской римско-католической коллегии, орудием для управления Церковью в руках государства.
Митрополит не оставлял своим вниманием и чисто религиозные дела. Он заботился о лучшей организации управления архиепархией, для чего реорганизовал Варшавскую консисторию. В целях повышения уровня подготовки священников им были проведены преобразования в духовных учебных заведениях. Архиепископ постоянно посещал приходы, организовывал реколлекции, принимал экзамены у детей перед Первым Причастием и миропомазанием.
В январе 1863 г. в Польше вспыхнуло восстание. Власти начали принимать меры к его подавлению. В этих условиях архиепископ Зигмунт Фелинский направил письмо Александру II. Митрополит писал императору, что Польша не удовлетворится административной автономией, и что только предоставление ей политической и национальной независимости, при сохранении единства Царства Польского с Российской Империей в лице монарха, может остановить кровопролитие и привести к умиротворению края. Вскоре это письмо оказалось опубликованным во французской правительственной газете "Монитёр", что вызвало гнев Александра II.
31 мая (12 июня) 1863 г. император повелел Фелинскому прибыть в Санкт-Петербург и отчитаться о своих поступках. 1(13) июня архиепископ под конвоем покинул Варшаву. Впоследствии он в течение трёх месяцев находился под стражей в Гатчине, а затем был выслан в Ярославль. В апреле 1864 г. император запретил ему осуществление юрисдикции в Варшавской архиепархии.
Ссыльный владыка провёл в Ярославле 20 лет - с 1863 по 1883 г. В этот период он занимался пастырской деятельностью среди местных католиков, основную массу которых составляли поляки, высланные после восстания 1830-1831 гг., и их потомки. Изгнанный архиепископ служил для них мессу в своей часовне, исповедыовал, посещал больных, учил детей катехизису и т. д. Нередко к архиепископу за благословением приходили издалека, и он широко открывал двери своего дома и своего сердца.
Весной 1883 г. ссылка Фелинского закончилась. Документ о его освобождении подписал император Александр III по случаю своей коронации. Архиепископу была предоставлена возможность выехать за границу, но при этом ему запрещалось селиться на территории Царства Польского и проезжать через Варшавскую архиепархию.
Поэтому он отказался от Варшавского архиепископства и 15 марта 1883 г. был возведён в сан титулярного архиепископа Тарсенского. В мае того же года владыка Зигмунт покинул Ярославль. Однако он надолго остался в памяти местных жителей. Долги годы люди, проходившие мимо дома, в котором жил ссыльный пастырь, осеняли себя крестным знамением, говоря: "Тут жил святой". После освобождения архиепископ посетил Рим, где был принят Папой Львом XIII.
По возвращении в Галицию Зигмунт Фелинский поселился в селе Дзвинячец. Здесь архиепископ исполнял обязанности капеллана в часовне при усадьбе графини Козебродской и занимался пастырской работой среди местного населения. В начале сентября 1895 г. состояние здоровья Фелинского сильно ухудшилось. Он отправился для лечения в Карлсбад, но на обратном пути в Дзвинячец силы оставили его, и 17 сентября 1895 г. он умер в Кракове.
Архиепископ Зигмунт Фелинский был похоронен в Дзвинячце. Во время отпевания о. Юзеф Пельчар, будущий епископ Пшемысльский, сказал слова, довольно точно раскрывающие духовность этого удивительного человека: "...Это был человек великого смирения и простоты. Человек большой любви и одновременно духовной сосредоточенности, почти всегда занятый мыслями о Боге. Это человек удивительной нищеты духа и несравнимого милосердия. Будучи терциарием ордена св. Франциска, он не хотел иметь двух одежд, жил очень скромно на пожертвования от мессы; все деньги отдавал бедным и домам для них. Это человек большого самоотречения, редкого терпения, всегда вежливый, всегда спокойный, всегда умиротворенный, с радостью переносящий любые неприятности".
В 1921 г. его останки были торжественно перенесены в склеп кафедрального собора св. Иоанна в Варшаве. Процесс беатификации подвижника был начат в 1988 г.

У истоков конгрегации Семьи Марии

В 1857 г. о. Зигмунт Фелинский реформировал женскую монашескую конгрегацию Францисканок Семьи Марии. Истоки новой монашеской общины не отражены в документах, однако восстановить детальную картину мы можем по "Воспоминаниям" о. Зигмунта. Идея создания конгрегации принадлежит близкому другу Фелинского - о. Константу Лубенскому, также служившему викарием в храме св. Екатерины. После закрытия новициатов всех мужских и женских орденов и конгрегаций, существовавших в то время в Российской Империи, молодые люди и девушки не могли исполнить призвание к монашеству. Уехать в монастыри за границу могли лишь довольно состоятельные люди. У мужчин, по крайней мере, была возможность поступить в семинарию. Духовные дочери Лубенского хотели стать монахинями, но не располагали средствами для отъезда, поэтому священник решил сформировать для них в столице хотя бы маленькую монашескую общину. По замыслу Лубенского, сестры должны были вести созерцательную жизнь и совмещать ее с воспитанием бедных сирот католического вероисповедания. Новая община (три девушки и двое сирот), поселившаяся в доме доминиканцев при храме св. Екатерины получила благословение Апостольского нунция в Мюнхене и Париже Флавио Киджи, прибывшего в Петербург по случаю коронации Александра II. После отъезда Лубенского из столицы духовное попечение о сестрах легло на о. Зигмунта.
Проходя по улицам Петербурга, он видел больных беспризорников, нищих и бездомных стариков. Именно тогда Святой Дух подсказывает ему идею создания семьи для тех, кто её лишен... Фелинский пересматривает первоначальный замысел Лубенского. Община начинает быстро рости, к петербургским сестрам присоединяются девушки из Вильно, других городов.
Материальную поддержку общине оказывали самые влиятельные аристократы столицы. Это позволило менее чем через два года после основания открыть первый католический приют на Васильевском острове. Учитывая политическую обстановку в стране, Фелинский должен был действовать осторожно. Конгрегация официально выступала как светская благотворительная организация под наименованием "Приюта для бедных римско-католического исповедания". Устав её был утвержден властями в 1859 г. О. Зигмунт часто повторял: "У нас ничего сегодня нет, но я глубоко верю, что Провидение позаботится о нас". Господь ответил на молитвы пастыря - к 1917 г., помимо Санкт-Петербурга, сестры несли служение в Риге, Киеве, Одессе, Ялте, Варшаве, в городах и деревнях Галиции.

Духовность и апостольство

Основатель в своих письмах и беседах призывал монахинь стяжать добродетели Святого Семейства - смирение, простоту, бедность, трудолюбие и безгранично уповать на Божественное Провидение. Ему хотелось, чтобы взаимные отношения в общинах строились на любви, свободе и равенстве всех сестер, это было весьма актуально, т. к. в конгрегацию вступали как аристократки, так и девушки из рабочих и крестьянских семей.
О. Зигмунт часто говорил сестрам: "Вы должны особенно любить души бедных, не только потому что они испытывают большую нужду и имеют меньше средств для освящения в деле веры, но и потому, что именно этого от вас ждет Бог. <...> Призвание к служению Богу в Семье Марии - это призыв сотрудничать с Христом на благо распространения Его Царства на земле". В одном из своих писем он написал, что ради бедных детей разрешил бы продать всё, даже литургические сосуды из часовни приюта, если бы этим он мог помочь хотя бы ещё одному ребенку.
Апостольское служение сестре Семьи Марии развивалось в следующем направлениях:
- воспитательная работа в школах, приютах для сирот, интернатах;
- помощь одиноким больным и старикам в больницах, приютах и на дому;
- забота о храмах и часовнях, служение в ризнице создание культурно-религиозных объединений мирян (вскоре после появления конгрегации при приюте на Васильевском острове действовало сестричество опеки над католическими церквями; женщины из этой общины - в основном, это были аристократки - шили литургические облачения и безвозмездно передавали в храмы).
Сегодня в конгрегации Францисканок Семьи Марии служат Богу и людям около 1500 монахинь. Сестры работают в Польше, Бразилии, Украине, Белоруссии, Казахстане, Италии, а с 1997 г. - и в России.
При широком разнообразии талантов и даров, и в то же самое время при подчёркнутом "единстве семьи и в молитве и в службе", в конгрегации нет разногласий или разделений.

СВЕТ ЕВАНГЕЛИЯ, №27-28(376-377), 7 июля 2002 г.

 

Живое слово

Почему я люблю Россию...

В июне 1989 года, когда я работал в семинарии в Вероне, я посмотрел телепередачу из Москвы, в которой показывали, как президент Горбачев и его жена Раиса принимали кардинала Агостино Казароли, великого строителя "Восточной политики Ватикана". Встреча проходила в Большом театре в столице.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
Подробнее...