Как католическое богословие объясняет Троицу? Правильно ли, что Бог это одна сущность и три ипостаси или три личности? Или же личности - это не совсем верно с точки зрения католического богословия?
Заранее спасибо.

С уважением, Артур


Как известно, проблема богословского объяснения тайны Пресвятой Троицы очень широко и горячо обсуждалась на протяжении IV века, когда Церковь вышла из полуподпольного положения периода гонений, и превратилась в религию императора после обращения Константина Великого.
Именно в этот период распространились теории Ария, священника из Александрии, утверждавшего небожественность Сына, как рожденного, которую опровергал  в свою очередь великий богослов Афанасий Александрийский, изложивший свои аргументы в книге Против ариан. Эти дебаты привели к определениям Никейского Собора 325 года  и Константинопольского  Собора 381 года, принявшего формулировку Символа веры (называемого как раз Никео-Константинопольским), который мы до сих пор повторяем во время евхаристического совершения Вселенской Церкви.

Соборы были вселенскими и их документы подписаны Папой Римским, таким образом Символ веры один и для Востока и для Запада; спор относительно так называемого “добавления  Filioque”, то есть толкования отношений Духа Святого с Отцом и Сыном, возник в Средневековье как начало скорее историко-политического, чем догматического противостояния между Востоком и Западом, к которому и сегодня обращаются по причинам, связанным с историческими отношениями между Церквями, а не как к истинному различию в вере между христианами.
Догматическое объяснение Пресвятой Троицы, помимо соборных определений, развивалось именно в направлении толкования понятий  лицо  и  ипостась, которое усложнялось различными греческими и латинскими литургическими выражениями; этим занимались многие отцы Церкви, например, каппадокийцы Василий и Григорий и латинские, Тертуллиан и Августин, написавшие очень важные трактаты на эту тему.
Сегодня нам еще сложнее понять эти рассуждения: термин лицо, ставший классическим и принятый греками и латинянами как эквивалент  ипостаси, означал индивидуальное различие, в то время как термин природа или субстанция  (по-гречески оусия) означал общую сферу тринитарного бытия.
Сегодня для нас  лицо означает  по большей части некую реальность скорее нравственного и духовного порядка, чем онтологического и метафизического. Однако древний смысл тоже включал в себя нравственную сторону: лица  Троицы это существа умные, любящие, свободные. Не принимать  “Троих” как лица в современном смысле этого слова, означало бы не принимать их как лица и в древнем смысле: действительно, не может быть “три различных индивида”, которые не были бы в силу самого этого факта тремя “Лицами”, подобно тому, как три человеческих индивида обязательно являются тремя лицами.
Таким образом, речь идет о главном вопросе в понимании божественной тайны, и, следовательно,  тайны самого человека, которую можно рассматривать с разных сторон (“сверху” или “снизу”, едино или в частности, метафизически или философски), и утверждать сегодня, после двух тысяч лет богословия, что существует один лишь «восточный» способ рассмотрения Троицы, соответствующий одному лишь «западному», означало бы грешить невежеством или наивностью.
В XIX веке, под влиянием Гегеля, совершались систематические нападки на идею о том, что Бог является личностным Существом; по мнению немецкого философа, Бог есть Абсолютный Дух, а личность есть лишь особое выражение духа, его ограниченная и обязательно случайная индивидуализация.
Сегодня, после того как порожденные гегельянством идеологии исчерпали себя, действительно главный вопрос касается не столько понятия Бога (который напрашивается сам по себе), сколько как раз выхолащивания понятия лица: что мы сегодня понимаем под этим термином?
Современное сознание является феноменологическим, указывает лицо в том, что его выражает, в осознании себя или других, и нужно вновь найти ту связь с онтологическим определением, которое дают Отцы Церкви, реальности, существующей, начиная с отношения с Абсолютным существом, а не только с фазами Его экзистенциального выражения. Если мы веруем в Троицу, то мы утверждаем единую Истину во множественности ее выражения, одолевая нигилизм и релятивизм распространенного во всем мире, и на Востоке и на Западе, менталитета даже среди самих католиков и православных.

Священник Стефано Каприо
для ProCatholic.Ru

Живое слово

Почему я люблю Россию...

В июне 1989 года, когда я работал в семинарии в Вероне, я посмотрел телепередачу из Москвы, в которой показывали, как президент Горбачев и его жена Раиса принимали кардинала Агостино Казароли, великого строителя "Восточной политики Ватикана". Встреча проходила в Большом театре в столице.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
Подробнее...