В настоящее время период, называемый "Адвентом", знаменует собой начало христианского праздничного цикла - церковного или литургического года. Самые главные литургические книги - Миссал и Бревиарий - начинаются с чинопоследований богослужений, совершаемых в первое воскресенье Адвента. Логично, ведь, как известно, все в Церкви начинается с приходом Христа.
Правда, далеко не всегда было принято открывать церковный год подготовкой к празднованию Рождества Христова. Так, наиболее древний христианский календарь, вслед за иудейской традицией, берет за рубеж времяисчисления дату Пасхи. Упоминание об этом можно встретить в трудах Тертуллиана и Августина; об этом же свидетельствует и один первых Лекционариев, дошедших до наших дней - цикл чтений в нем начинается с Пасхальной ночи и завершается чтениями, звучавшими в Святую Субботу следующего года.
Со временем стала очевидной необходимость четко определить начало литургического года ввиду тех трудностей, что были вызваны преходящей датой Пасхи. Источники свидетельствуют, что уже в V веке за точку отсчета была взята дата Рождества Христова; богослужебные книги VI-VII вв. начинаются с чинопоследования навечерия Рождества, а позже, к VIII-IX вв., когда рамки Адвента были более-менее четко определены, литургический год повсеместно начинается с первого воскресенья Адвента, или, как тогда было принято говорить, с "пятого воскресенья перед Рождеством Господа".

Лингвистические тонкости

Латинское слово "adventus" - "приход, пришествие" - вошло в церковный словарь из языческой традиции - римляне так называли определенный день, в который, как они думали, боги ежегодно посещали свои храмы. В первых христианских литургических книгах этим словом обозначается период подготовки к торжеству, проникнутый духом аскезы - в память об обстоятельствах, сопровождавших рождение Христа - и духом бодрствования, укрепляемым стремлением быть готовым ко Второму пришествию Спасителя.
Интересно, что наиболее древние литургические тексты выдвигали на первый план именно Первое пришествие Иисуса. Суровые призывы ожидать со дня на день Его возвращения, убедительно подкрепляемые словами Писания о Страшном суде и конце света, получили распространение позднее, во времена ирландских миссионеров и св. Колумбана. Тем не менее, не стоит полагать, что в определенный период времени приоритет той или иной грани Адвента преобладал; две духовные традиции - и покаяния, и ожидания Второго пришествия - развивались параллельно.

Временные нестыковки

Вопрос о том, как долго христианам следует готовиться к Рождеству, был разрешен не сразу. Ответ на него, как часто бывает, когда речь заходит о традициях, складывавшихся веками, следует искать в местных условиях и формах проявления народного благочестия. На Востоке - в частности, в Сирии, вплоть до V века Рождеству предшествовали всего две недели подготовки - одна была посвящена Пресвятой Деве Марии, вторая - памяти Иоанна Предтечи.
На Западе - Пиренейском полуострове и в Галлии - монашествующие переживали в духе покаяния и строгой аскезы три недели; миряне же воздерживались от мяса и развлечений по понедельникам, средам и пятницам. К V в. пост в Адвент стал обязательным для всех, более того, даже рядовым верующим предписывалось ежедневно посещать церковь. Правда, таким образом в то время готовились не к Рождеству, а к торжеству Богоявления, празднование которого нередко сопровождалось литургией крещения неофитов. В конце VI столетия, о чем свидетельствуют труды св. Григория Турского, появилась тенденция соотносить подготовку к Рождеству с ожиданием Пасхи; Адвент стали считать "второй четырехдесятницей". В 576 г. на Турском Соборе была вновь официально закреплена продолжительность Рождественского Поста - теперь она равнялась шести неделям. Менее десяти лет спустя, на Соборе, собранном в г. Масон, было предписано совершать литургию во вторую, четвертую и шестую субботы Адвента по чинопоследованию суббот Великого Поста. Это была первая попытка разработать литургические правила подготовки к Рождеству. Галльская традиция празднования Адвента получила довольно широкое распространение и в северных областях Италии.
Вплоть до второй половины V в. у нас нет никаких сведений о том, как проводили Адвент жители Вечного города. Возможно, это было связано с тем, что крещение групп новообращенных в Риме не было приурочено к торжеству Богоявления. Однако великие христологические споры, развернувшиеся в это время на Востоке, оказали влияние на углубление почитания тайны Воплощения Спасителя в литургии и развитию периода подготовки к Рождеству. Сначала в Риме особым образом праздновались шесть воскресений Адвента.
Под влиянием литургической реформы св. Григория Великого период Рождественского Поста был сокращен до четырех недель. Вероятно, здесь сказалось стремление вписать его в рамки одного месяца - декабря. Случалось так, что из-за  календарных несоответствий Адвент занимал лишь три воскресенья перед Рождеством. В Центральной Италии до повсеместного введения григорианского летоисчисления (а это произошло не ранее IX в.) к Рождеству готовились пять недель.
Самый продолжительный период Адвента был установлен в северо-западных и западных областях Апеннинского полуострова - жители этого региона начинали поститься после праздника св. Мартина (11 ноября). К Рождеству выходило не менее сорока дней, поэтому во многих средневековых документах Адвент назван "четырехдесятницей св. Мартина".
В Италии воздержание от мяса и развлечений в Адвент распространилось под влиянием галльской традиции в IX в. Сначала постилось только духовенство, а обязательным для всех пост стал намного позже, во времена Понтификата Иннокентия III. Однако есть основания полагать, что довольно скоро призывы к воздержанию от скоромного в период подготовки к Рождеству были забыты - в 1370 г. Папа Урбан V требует, чтобы "все воздерживались от мяса в Адвент Господень". Эту мысль подтверждает и то обстоятельства, что, в отличие от периода Великого Поста, ни в Бревиарии, ни в Миссале нет особого упоминания о посте в чинопоследованиях богослужений, совершаемых в Адвент.

Покаяние и жажда пришествия

В настоящее время периоду Адвента присущ дух покаяния. Священник во время литургии облачен в фиолетовый орнат; во время мессы не исполняются гимны "Тебя, Бога, хвалим" и "Слава в вышних Богу"; на органе разрешено играть только для поддержания пения; алтарь не украшен цветами. В некоторых поместных Церквах до II Ватиканского Собора сохранялся обычай покрывать тканью кресты и иконы, как на заключительном этапе Великого Поста; священники во время мессы были облачены в черные орнаты.
Однако, необходимо отметить, что это не отражает в полной мере дух периода, предшествующего празднованию Рождества. В большей части ответных стихов Литургии часов и молитв, возносимых во время мессы, заключено ожидание пришествия Спасителя - они помогают верующим, очистившись от греха, духовно подготовиться ко встрече с Господом. Литургия периода Адвента лишена скорби и чувства страха - "Аллилуйя" поется во время мессы и составляет неотъемлемую часть антифонов Бревиария.
Подлинный характер Адвента - жажда пришествия во славе Того, Чей сияющий образ вдохновлял пророков, псалмопевцев, укреплял веру избранного народа. Не случайно чтения литургии на этот период взяты из Книг Пророков - они повествуют не только о пришествии Христа, но также о том, что Его Церковь  призвана провозглашать миру, о том, что в полноте исполнится лишь в конце времен. Литургические тексты показывают нам один за другим образы святых, предсказавших приход Мессии. На специальные богослужения (там, где поддерживается эта древняя традиция) дети приходят с собственноручно выполненными фонариками, словно пастухи, вышедшие в предрассветную тьму в ожидании Мессии.
В некоторых церквях и часовнях появляется фигурка Младенца Христа, спускающегося вниз по ступеням: их ровно столько, сколько дней Адвента, и с каждым днем, с каждой ступенькой Иисус становиться к нам ближе. Часто в главном алтаре или перед иконой Богоматери ставят большую свечу, украшенную голубой лентой, либо венок с четырьмя свечами. Это символизирует свет Христов, Которого с нетерпением ожидают все народы.
Все эти новые символы, появившиеся в литургии Адвента сравнительно недавно, словно говорят нам о необходимости оживления или приобретения таких важных черт, как ожидание, внимание, надежда. Современному человеку отнюдь не легко даются бдение и ожидание, потому что в нашем сознании они нередко ассоциируются с различными предсказаниями, прогнозами, которые для многих "оязыченных" христиан оказываются важнее Евангелия.