В 1952 году закончила 2-ю полную советскую школу. В 1954 г. выехала с семьей в СССР на освоение целинных земель. Никаких навыков в сельском хозяйстве никто из нас не имел и в дальнейшем семья переехала в Москву, к дальним родственникам. Кроме отца Фабиана и А. Лещевича всех знала лично, так как они были нашими преподавателями и наставниками.
Маньчжурия: религиозная жизнь и миссионерство
В мае 1998 года отмечалось 100-летие начала строительства Китайской Восточной железной дороги - последнего звена великого транссибирского пути, связывающего прямым пассажирским и грузовым сообщением Москву и Владивосток с Харбином, ставшим в короткий срок крупнейшим железнодорожным узлом и административным центром Маньчжурии. Освоение Маньчжурии привлекло сюда многие и многие тысячи людей разных национальностей, вероисповеданий, профессий. История края - это строительный и промышленный бум начала века, поля сражений русско-японской войны, приют и убежище для сотен тысяч беженцев во время революции и Гражданской войны, японская оккупация, разгром Квантунской армии во время II Мировой войны и "великий исход" европейцев из этих мест.В двадцатые годы Харбин представлял собой большой современный город с промышленными, административными и жилыми зданиями европейской архитектуры, мощеными и асфальтированными улицами, городским транспортом. Преобладало русское и китайское население. Из иностранцев, помимо русских, было много поляков, украинцев, евреев, немцев, татар (всего насчитывалось 28 национальностей).
Православные эмигранты построили в Харбине около тридцати храмов, а по всей Маньчжурии - сорок пять. У католиков было три храма, причем один находился в китайской части города и прихожанами его были китайцы. У евреев были две богатые синагоги. Мусульмане построили мечеть. Свои церкви и молельные дома имели староверы, евангелисты, адвентисты.
Миссионерская деятельность в Китае в эти годы протекала также весьма успешно. Широко известна православная Миссия в Пекине. Её возникновение относят к ХVII в. и в историю она вошла под названием "Албазинской Миссии". Выдающийся деятель этой Миссии - епископ Иннокентий - в конце прошлого века составил большой русско-китайский словарь. Однако католики и протестанты преуспели на этой ниве значительно больше. Повсеместно при католических Миссиях были открыты начальные и средние школы, а порой даже университеты. Число католиков-китайцев достигало 5 миллионов человек. В Пекине монахи ордена вербистов открыли Католический университет, где особой популярностью пользовался химический факультет. В Тяньцзине был иезуитский университет и при нём музей. Иезуиты содержали также и университет в Шанхае со знаменитым медицинским факультетом. Здесь же работала сейсмографическая и метеорологическая станция, изучавшая условия прилегающего района Тихого океана.
Сестры-францисканки содержали госпиталь и учебные заведения для девочек в Харбине, Чанчуне и Шанхае, а сестры-урсулинки - колледж для девочек в Харбине.
Перед началом войны Ватикан утвердил в Харбине Апостольскую префектуру и доверил её священникам ордена ассумпционистов. Приехала первая группа священников, но из-за начала военных действий на Тихом океане Префектура нормально работать не смогла и вскоре закрылась.
Католическая Миссия восточного обряда в Китае
Возникновение восточного обряда в Китае произошло спонтанно. Православные священники Иоанн и Константин Коронины (отец и сын) перешли в католичество. Они были скромными и набожными людьми, пользовались огромным уважением и авторитетом у прихожан. К ним по доброй воле примкнули другие люди. Так постепенно образовался целый приход. Однако оба пастыря вскоре умерли и приход осиротел. Духовные руководители сменяли один другого, пока в марте 1928 года Святой Престол не назначил управляющим Миссии в Маньчжурии архимандрита Фабиана Абрантовича. Под его управление были переданы польская семинария св. Карла, колледж для девочек при монастыре сестер-урсулинок и приют сестер-францисканок. В это время в Трехречье, территории, примыкающей к советской границе, произошли крупные вооруженные столкновения. Многие жители беззащитных приграничных посёлков были убиты, сотни русских детей остались сиротами. Нужно было срочно принимать осиротевших детей. За это дело и взялся архимандрит Фабиан. Он организовал на базе епархиального училища закрытое учебное заведение для мальчиков, позже получившее название лицея св. Николая. К зданию училища был пристроен новый корпус с домовым храмом, залом и классами. Это помещение стало одновременно и резиденцией священников - членов Миссии. Большинство из них принадлежало к ордену отцов-мариан. Лицей и конвент св. Урсулы считались одними из лучших учебных заведений города Харбина. Они давали детям среднее образование, знание трёх иностранных языков и прекрасное воспитание.В апреле 1939 года архимандрит Фабиан отбыл в Рим для очередного доклада Святому Престолу и на съезд отцов-мариан. В Харбин он больше не вернулся, - без вести пропал, отправившись в Белоруссию повидаться с родными. На его место из Ватикана прибыл архимандрит Андрей Цикота, который возглавил миссию в последующие, наиболее трудные, как в политическом, так и в экономическом отношении 10 лет. Ближайшими помощниками и коллегами архимандрита Фабиана, а затем архимандрита Андрея Цикоты в Миссии были: иеромонахи Иосиф Германович, Фома Подзява, Козьма Найлович, иереи Поль Шалей, Павел Портнягин, Антоний Лящевич, Антоний Анискович и штат преподавателей и воспитателей-мирян.
В 1945-1948 годах, несмотря на очень сложную обстановку тех лет, в учебных заведениях шла обычная, размеренная жизнь. Всего в них обучалось более 500 детей. Всех надо было кормить, учить, воспитывать. Финансовая помощь Ватикана почти прекратилась. Существовали исключительно на свои средства: завели подсобные хозяйства, сами выпекали хлеб. Но тучи всё сгущались. Угнетали бесконечные проверки и придирки со стороны сначала советских, а затем и китайских коммунистических властей.
А теперь я хочу рассказать о трагическом финале, который произошел пятьдесят лет тому назад и свидетелем которого я была. Речь пойдет о разгроме Миссии в Харбине, аресте священников, закрытии всех учебных заведений и отъезде монахинь из Китая.
22 декабря 1948 года распорядок дня был обычным. Литургию в домовом храме лицея служил архимандрит Андрей. Проповедь он посвятил прославлению нашей Заступницы Матери Божией. После службы был праздничный обед для преподавателей, после чего все вернулись к своим обычным занятиям. Незадолго до отбоя, проходя мимо, отец Иосиф Германович увидел в вестибюле толпу китайских полицейских. Они его окликнули и велели собрать всех, поименованных в списке, который тут же ему вручили. Все собрались у директора в кабинете. Старший стал зачитывать по-китайски какой-то документ, а другой пытался его переводить на русский язык, собравшиеся внимательно слушали, но понять ничего не смогли. Речь шла о каких-то анонимных "плохих людях", которые якобы здесь присутствуют. Чтение "документа" было простой проформой, так сказать, соблюдением процедуры, и как только она закончилась, присутствующим скрутили руки назад и поспешно стали выводить совершенно раздетых людей во двор, а затем на противоположную сторону улицы, где стоял автобус с потушенными огнями. Там всем надели наручники и завязали глаза. Всё было кончено за какие-то пятнадцать минут. Автобус сорвался с места и стремительно понесся по опустевшим улицам города. Все решили, что везут на расстрел, - в то время это было обычным делом. Автобус остановился и узников завели на 2-й этаж какого-то дома. Заставили сесть полукругом на пол и выставили охрану. Через несколько минут в комнату втолкнули полупарализованного секретаря Миссии Виктора Власова фон Вальденберг и преподавателя математики Петра Марчишина. Вскоре приказали ложиться спать,- тут же, на голом полу. Разговаривать арестованным не разрешали. Через сутки, после тщательного обыска, во время которого отобрали буквально всё: часы, молитвенники, пояса, носки, шнурки и даже срезали металлические пуговицы, выдали стёганую ватную одежду, которой, однако, всем не хватило, вывели, посадили в грузовик и опять куда-то повезли. Конечным пунктом оказалась станция "Старый Харбин", в 4 км от города. Тут всех быстро завели в товарный вагон и в наручниках, скованных одной цепью, заставили лезть под нары. На нарах разместился конвой. В вагоне был страшный мороз, хотя топилась железная печка, но с пола и от промёрзших стен тянуло пронизывающим холодом.
На первый день Рождества, поздно вечером, состав пришел на пограничную с Советским Союзом станцию "Маньчжурия". Всё это время узникам давали раз в день кипяток и кусок хлеба. Забрав ватную одежду и сняв наручники, китайцы передали арестованных советским властям. Как видно их считали "важными птицами", так как за ними из Москвы прибыла целая делегация - полковник, майор и три лейтенанта, не считая конвоя.
Путь до Читы занял три дня. В Чите вновь прибывших поместили в особую военную следственную тюрьму, только теперь предъявив ордер об аресте, подписанный Абакумовым. "Следствие" длилось 11 месяцев, - до ноября 1949 года. Всё это время заключенные провели в "одиночках". Их бесконечно вызывали на допросы, устраивали очные ставки, были даже показания "свидетелей", к ним применялись методы физического воздействия. Всем в той или иной степени были предъявлены обвинения в антисоветской деятельности, в шпионаже в пользу Японии, США, Ватикана и даже Англии. Суда как такового не было. Просто пришло решение Особого совещания, согласно которому каждый был осужден на 25 лет исправительно-трудовых лагерей.
Архимандриты Фабиан Абрантович, Андрей Цикота, мирянине Петр Марчишин и Виктор Власов фон Вальденберг погибли в лагерях ГУЛАГа. Остальные, отбыв по 8 лет лагерей в Сибири, были освобождены, реабилитированы и вернулись к повседневной жизни. Дальнейшая судьба их сложилась по-разному.
Отец Иосиф Германович (1890-1978) и отец Фома Подзява (1906-1975), - оба белорусы и земляки - уроженцы Виленской губрении, имели высшее богословское образование и были членами ордена отцов-мариан. После освобождения из лагеря они были отправлены в Польшу. Некоторое время преподавали философию и богословие в различных духовных учреждениях в Польше, а последние годы жизни провели в Лондоне, работая в белорусской католической Миссии среди эмигрантов. Оба похоронены на старом кладбище в Камдентауне в Лондоне.
Отец Иосиф Германович написал книгу воспоминаний "Китай, Сибирь, Москва". Она вышла в 1962 году в Мюнхене, была переведена на английский и итальянский языки, а в 1997 году в Австралии, стараниями его бывших воспитанников, переведена на русский язык.
Иерей Поль Шалей после освобождения из лагеря и реабилитации, как гражданин Франции был выслан на родину. Он основал в Париже культурный центр "У двух медведей". Был широко известен в Париже среди молодежи и студентов как переводчик и пропагандист русского языка и русской культуры. Умер в 1983 году.
Иерей Павел Портнягин, русский, 1903 года рождения, уроженец г. Владивостока, после освобождения из лагеря в 1956 году жил в городе Самарканде, работал переводчиком в институте каракулеводства. Умер в 1977 г. Интересно отметить, что до начала воей деятельности в Харбинской Миссии он принимал участие в трансгималайской экспедиции Н. К. Рериха в Тибет в 1927 году.
Не менее трагична судьба еще одного члена этой Миссии - отца Антония Лещевича. Он родился в 1890 г, был рукоположен во священника в 1914 г. в Петербурге. В 1924 году был назначен в Харбин настоятелем храма. Одновременно преподавал латынь в лицее св. Николая вплоть до своего отъезда в Польшу в 1937 году. 17 февраля 1943 года, в местечке Росица на реке Двине, он вместе с прихожанами - католиками и православными - был заживо сожжен немецкими фашистами в местном храме.
Архимандрит Фабиан Абрантович родился в городе Новогрудок 14 августа 1884 года. До I Мировой войны жил в Петербурге, где окончил семинарию и Духовную академию. Получив степень магистра богословия, учился в Лувенском университете в Бельгии. После его окончания получил степень доктора философии. Возвратившись в Петербург, Фабиан Абрантович был назначен профессором католической семинарии. После революции 1917 года был переведен в Минск. Там он выступил инициатором проведения съезда белорусского духовенства. В конце 1918 года стал ректором открывшейся в Минске семинарии. Он знал несколько иностранных языков и отличался необыкновенной работоспособностью. В это время он написал два философско-богословких труда "Бог" и "Человек". Вскоре, под давлением большевиков, семинария была переведена в Новогрудок, а затем в Пинск. В 1928 году архимандрит Фабиан вступил в орден отцов-мариан. 31 марта 1928 года Святейший Престол назначил архимандрита Фабиана управляющим Миссии в Маньчжурии. О его деятельности в Харбине говорилось выше. В апреле 1939 года архимандрит Фабиан отбыл в Рим для очередного доклада и на съезд отцов-мариан. Из Рима он поехал в Польшу, в Литву и в г. Новогрудок, - повидаться с родными и друзьями. Там его и застала война. 22 октября 1939 года он был задержан пограничниками Рава-Русского погранотряда и арестован. По свидетельству польского офицера Яна Белявского, который некоторое время сидел в одной камере с отцом Фабианом, его обвиняли в шпионаже в пользу Японии, жестоко пытали. Считалось, что он умер в тюрьме в конце 1939 года.
Однако его мучения продолжались еще долгих семь лет. Центральный архив ФСБ на мой запрос, ответил следующее: "По постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 23 сентября 1942 года "за борьбу против революционного движения и нелегальный переход госграницы" Фабиан Абрантович заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет. Умер 2 января 1946 года в Бутырской тюрьме в Москве. Реабилитирован 24 декабря 1992 года судебной коллегией по уголовным делам Верховного суда РФ". Место захоронения праха архимандрита Абрантовича пока установить не удалось.
На смену без вести пропавшего архимандрита Фабиана Абрантовича в в 1939 году в Харбин из Рима прибыл архимандрит Андрей Цикота, назначенный руководителем Миссии восточного обряда и директором Лицея св. Николая. Он родился 5 декабря 1891 года в имении Туполицина Свентянского уезда. Учился в семинарии в Вильно, а затем в Духовной католической Академии в Петрограде, которую окончил в 1917 году со званием доктора философии. В сентябре 1920 года вступил в орден отцов-мариан. Он был инициатором постройки монастыря в г. Друи, Виленской губернии, а затем его настоятелем и благочинным. В 1933 году архимандрит Андрей был избран управляющим общиной отцов-мариан и генералом ордена сроком на 6 лет. В Харбине на долю архимандрита Андрея выпала тяжелая миссия. Маньчжурия была оккупирована японцами, помощь Ватикана прекратилась, на пороге была II Мировая война. Содержать лицей и два конвента становилось всё труднее. Не стало легче и после вступления в Маньчжурию советских войск, а затем перехода власти в руки китайских коммунистов. Воистину только Промысел Божий да мудрость и жертвенный труд архимандрита Андрея Цикоты смогли побороть все препятствия и преграды.
После ареста 22 декабря 1948 года и высылки в Советский Союз, 28 сентября 1949 года он был осужден по статьям 58-6 ч.1, 58-11 на 25 лет.
В 1950 году отцу Иосифу Германовичу посчастливилось встретится с архимандритом Андреем в тюремной больнице неподалеку от Тайшета. Радость встречи была омрачена ужасным состоянием здоровья отца Андрея. От некогда здорового, рослого и красивого человека осталась одна тень. Они успели немного поговорить. Архимандрит Андрей сказал, что Москва задумала использовать его в своей провокационной церковной политике при условии полного послушания правительству. Архимандрит Андрей не пожелал на эту тему даже разговаривать.
Он умер 13 февраля 1952 года в больнице особого лагеря № 7 "Озерлага" Иркутской области. Причина смерти: остановка сердечной деятельности при общей интоксикации организма, вызванной туберкулезным менингитом. Могила была помечена колышком, но сейчас найти её уже невозможно.
Вечная им память и вечный покой!
Конвент сестер-урсулинок в Харбине
Миссия сестёр-урсулинок в Харбине была создана для сближения двух христианских миров - православного и католического - на китайской земле, куда после революции и гражданской войны хлынули сотни тысяч беженцев разных национальностей и вероисповеданий.Первой настоятельницей монастыря польских урсулинок в Маньчжурии была Цицилия Лубяньска. В 1927 году было принято решение построить в г. Харбине пансион для девочек, на что Папа Пий ХI ассигновал 25 тысяч долларов. Уже в августе, после 10-дневного пути по транссибирской магистрали, в Харбин из Европы прибыли первые 6 монахинь: четыре учительницы гимназии и две сестры - домашние работницы. Среди них была матушка Лойола Мария Сливовская, бессменная игуменья монастыря и директрисса конвента на всем протяжении его существования. С юных лет она мечтала о миссии в России и поэтому проявила массу энергии и самопожертвования в своей работе в среде русской эмиграции.
В Харбине была большая польская колония, которая была сосредоточена вокруг храма св. Станислава, общественный центр "Господа Польска" и гимназии имени Генриха Сенкевича. Конвент построили по соседству, - угол Большого проспекта и Цицикарской улицы, дом 19.
29 сентября 1928 года состоялось освящение конвента св. Урсулы. Из храма св. Станислава вышла процессия во главе с ксендзами Петровским и Островским. Перед зданием была совершена литургия, был освящен крест над входом, затем состоялась официальная часть. Церемония завершилась скромным приемом для властей города и гостей. Духовной целью Миссии был экуменизм - сближение православия с католичеством. В харбинской Миссии всё было скромно, так как пансион, или, как тогда его называли, конвент, был при монастыре. У обитательниц монастыря было огромное желание служить Богу и ближнему. Матушка игуменья старалась заложить крепкий фундамент, призывая не забывать о том, что как Христос был послушен Отцу Своему, так и монахини должны быть послушны Уставу. Всего в монастыре в разное время было 36 монахинь. Одни вернулись в Европу, другие нашли вечный покой на китайской земле. Вначале все монахини были польки, но перед войной приехали три австрийки и одна американка. Материальное положение Конвента было трудным, так как большинство учащихся было на льготных условиях и нужно было положить много труда, усилий и экономиии, чтобы всё шло нормально.
В среднем в конвенте постоянно обучалось по 120 -150 девочек в возрасте от 6-7 до 18 лет. Обучение было одиннадцатилетним, по программе русской дореволюционной гимназии. Преподавали русский язык и литературу, математику, историю, географию, Закон Божий, катехизис, историю Церкви, латынь, логику, психологию, английский и французский языки, а во время оккупации Маньчжурии японцами - и японский язык. Были уроки рисования, пения, гимнастики, домоводства, кройки и шитья, вязания и вышивания и даже штопки. В старших классах преподавали делопроизводство, машинопись и бухгалтерию. Для лучшего усвоения языков воспитанницы по понедельникам, средам и пятницам могли разговаривать с преподавателями, воспитателями и между собой только по-английски, а по вторникам, четвергам и субботам - по-французски. В воскресенье говорили по-русски. Огромное внимание уделялось воспитанию, правилам поведения в обществе и хорошим манерам. С раннего детства воспитанниц приучали к труду. Они сами чистили обувь, застилали постели. Были и дежурства в столовой - накрывали столы и мыли посуду, в классах, в домовой церкви - натирали паркетные полы, а те, кто в чем-то провинился - чистили на кухне картошку. Надо сказать, что чистота в помещении была удивительная, нигде ни одной бумажки, ни пылинки, всё сверкало и блестело.
Харбинцы с уважением и признательностью относились к труду педагогического персонала конвента. Уважали конвент и власти, сначала маньчжурские, а с 1932 года и японские, и только в 1947 г., после прихода к власти китайских коммунистов, конвент получил предписание освободить здание за неделю. Монахини и учащиеся нашли приют в конвенте сестер-францисканок. Нелегко было переселить почти двести человек со всем имуществом в другое помещение, оборудовать классы, спальни, столовую. Справились. Все безропотно терпели неудобства, но чувствовалось, что это начало конца. Последний выпуск был в 1947 году.
В 1948 году, после ареста священников, Миссия и все три учебные заведения были закрыты. Три огромных, современных здания, оборудованных под учебные заведения и всё имущество Миссии было реквизировано властями. Монахинь просто-напросто выгнали, не дав забрать даже скромные личные вещи. Их приютили харбинцы, родители воспитанниц и просто добрые люди.
С 1949 года начался "великий исход" европейцев из Китая. Первыми вывезла своих подданых Польша. В августе 1949 года страну покинули и монахини. Затем стали уезжать на родину евреи, греки и немцы. И только русские, украинцы, белорусы продолжали оставаться в Маньчжурии. Советский Союз молчал. Положение становилось угрожающим, сворачивалась промышленность, торговля, началась безработица. На помощь бывшим эмигрантам, в том числе и советским гражданам, в 1945 году пришли правительства Австралии, Аргентины, Бразилии, Канады, Уругвая, Чили и некоторых других стран, выразивших готовность принять русских из Китая. И только в апреле 1954 года им было разрешено ехать в Советский Союз на освоение целинных земель.
Вот так судьба разметала по разным уголкам земного шара священников и монахинь, воспитанников лицея и воспитанниц обоих конвентов Миссии в г.Харбине. Но связь не прервалась. Прошло более пятидесяти лет... Мы благодарны нашим наставникам, помним их, переписываемся друг с другом, встречаемся и спешим на помощь, если она кому-то нужна. К сожалению, в живых осталась только одна монахиня - матушка Агния Мальчевская. Она живет в монастыре сестер-урсулинок во Вроцлаве. Ей 89 лет. Недавно она написала своим бывшим воспитанницам к 50-летию выпуска: "Люблю вас - это всё, что могу сказать:
Молюсь за вас - это всё, что могу сделать,
Благословляю вас на дальнейшее пятидесятилетие!
Да хранит вас Господь!"
Мы, бывшие воспитанники, до сих пор называем себя лицеистами и урсулинками!
Лариса Пешкова