Уважение и развитие человеческой жизни требуют мира. Мир - это не только отсутствие войны, и он не ограничиввается обеспечением равновесия враждующих сторон. Мир не может быть установлен на земле без сохранения личного достояния людей, без свободного общения между людьми, без уважения к достоинству людей и народов, без постоянного воплощения в жизнь братства. Он есть "спокойствие порядка". Он - дело справедливости и плод любви.
(п 2304)
Каждый гражданин и каждый правитель должен стараться избежать войны.
Но до тех пор, "пока будет существовать опасность войны и не будет международной компетентной власти, снабженной достаточными силами, нельзя будет отказывать правительствам, исчерпавшим все средства мирного соглашения, в праве законной обороны".
(п 2308)
Нужна больная строгость при определении точных условий, оправдывающих законную самозащиту посредством военной силы. Серьезность такого решения налагает требование соблюдать строжайшие условия нравственной легитимности. В этом случае необходимо одновременно:
- чтобы ущерб, наносимый агрессором нации или сообществу наций, был длительным, тяжелым и бесспорным;
- чтобы любые другие возможности положить ему конец оказались нереальными или неэффективными;
- чтобы налицо были серьезные возможности успеха;
- чтобы применение оружия не привело к большему злу и беспорядку, чем то зло, которое надо прекратить. Мощность современных средств разрушения играет большую роль при решении о том, налицо ли это последнее условие.
(п 2309)
Таковы традиционные элементы учения о так называемой "справедливой войне".
Оценка условий моральной легитимности принадлежит разумному суждению тех, кто ответственен за общественное благо.
Церковь и человеческий разум декларируют, что нравственный закон постоянно действенен во время вооруженных конфликтов. "Тот факт, что война, к несчастью, началась, не означает, что тем самым между воюющими сторонами все дозволено".
(п 2312)
Надо уважать гражданское население, раненых солдат и военнопленных и обращаться с ними гуманно.
Действия, сознательно противоречащие человеческим правам и универсльным принципам, как и приказы о таких действиях, являются преступленями. Слепое повиновение не достаточно для того, чтобы оправдать выполняющих подобные приказания. Так, истребление нации, народа или этнического меньшинства должно быть осуждено как смертный грех. Наш нравственный долг - отказываться выполнять приказания о совершении геноцида.
(п 2313)
Несправедливости, слишком явное социальное или экономическое неравенство, зависть, подозрительность и гордыня, пагубно распространяющиеся между людьми и нациями, без конца угрожают миру и вызывают войны. Все, что делается для того, чтобы преодолеть зти беззакония, способствует созданию мира и избежанию войны.
По причине греховности людей, им всегда угрожает опасность войны, и так будет, доколе не придет Христос; но поскольку они, соединенные любовью, преодолевают грех, преодолевается и насилие, пока не исполнится слово: "Перекуют мечи свои на орала, и копья свои - на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать".
(п 2317)



Живое слово

Почему я люблю Россию...

В июне 1989 года, когда я работал в семинарии в Вероне, я посмотрел телепередачу из Москвы, в которой показывали, как президент Горбачев и его жена Раиса принимали кардинала Агостино Казароли, великого строителя "Восточной политики Ватикана". Встреча проходила в Большом театре в столице.
Наш диктор-итальянец обратил особое внимание на те почести, с которыми был встречен кардинал Святой Католической Церкви. Я был удивлен. В СССР началась Перестройка - это было волшебное слово, которое никто из профессоров Веронской семинарии не смог мне истолковать. И из глубины сердца пришло решение - отправиться в Россию, чтобы собственными глазами увидеть что же такое Перестройка. Когда окончились экзамены в семинарии, 2 июля 1989 года я вылетел в Москву, чтобы провести там летние каникулы.
Подробнее...